Site icon Medkurs.ru

Биография. Медицинская практика (IV)

Корифеи психиатрии Мейнерт, Крепелин и Крафт-Эбинг полага­ли, что психические заболевания наследственные, больные просто на­следовали такие расстройства от своих родителей или прародителей, как наследуются цвет глаз или походка, поэтому лечить их нельзя. Ведь то, что унаследовано, нельзя исправить. Надо ждать, чтобы природа, отняв разум, смилостивилась и вернула его обратно, говорили они.

В частных беседах советник Мейнерт многократно констатировал, что неврозы чаще всего имеют сексуальную этиологию. Об этом же го­ворил Шарко, свидетелем эмоционального заявления которого случай­но оказался Фрейд. Но когда Фрейд написал книгу «О детской сексу­альности», Мейнерт называл Фрейда то человеком «с грязными мысля­ми», «подглядывающим в замочную скважину», то «сексуальным мань­яком», «торговцем похотью и порнографией», то «осквернителем духов­ных качеств человека», «нескромным, бесстыдным, распутным, скотс­ким», «позором для его профессии» и в конечном счете «антихристом».

Побывав на стажировке у Шарко в Сальпетриере, Фрейд привез в Вену убеждение, что истерия — это не только прерогатива женского ха­рактера, она бывает и у мужчин. Фрейд так был захвачен этой мыслью, что доложил об этом в университете на заседании Венского медицинс­кого общества врачей. У Мейнерта был трудный характер, и он ревниво относился к своему положению, ведь большую часть того, что знал Шарко об анатомии мозга, он вычитал в его, Мейнерта, работах. Зиг­мунд Фрейд был одним из его лучших студентов и «вторых врачей», по­дающих большие надежды. Мейнерта задело то, что человек, к которо­му он относился по-отечески, восхвалял кого-то чужого. Профессор Мейнерт выступил с опровержением и высмеял докладчика.

Теодор Мейнерт заболел. Поговаривали, что он лежит на смертном одре. Неожиданно Фрейд получил от него записку, в которой была просьба посетить своего учителя.

— Уже пять или шесть лет вы осаждаете меня глупостями Шарко от­носительно мужской истерии. Скажите на милость, а вы все еще верите в этот абсурд? Говорите только правду, непорядочно врать умирающему.

— Со всей честностью и вопреки Вашим большим усилиям я не из­менил своего мнения.

— Тогда я также буду откровенным. — Легкая улыбка пробежала по лицу Мейнерта. — Дорогой коллега, такая вещь, как мужская истерия, существует. Знаете, почему я это знаю?

— Нет, — скромно ответил Зигмунд.

— Потому что я сам представляю явный случай мужской истерии. Именно это подтолкнуло меня нюхать хлороформ, когда я был моло­дым, и привязало к алкоголю, когда я постарел. Как вы думаете, почему я так отчаянно боролся против вас эти годы?

— …Вы были… привержены анатомической основе…

— Чепуха! Вам не следовало бы обманываться. Я высмеивал ваши те­ории, чтобы не быть разоблаченным.

— Зачем вы говорите мне это сейчас, господин советник?

— Потому что это уже не имеет значения. Моя жизнь кончилась. Я чувствую, что могу еще чему-то научить вас. Противник, который бо­рется против вас наиболее яростно, больше всех убежден в вашей право­те. Я был не последним из числа тех, кто пытался втянуть вас в борьбу, развенчать ваши убеждения. Вы один из моих лучших студентов. Вы заслужили правду.

Из последних сил Мейнерт прошептал:

— До свидания, Вас ждет удивительная научная судьба, крепитесь.

Профессор Теодор Мейнерт умер 31 мая 1892 года, когда ему было 59 лет, став жертвой врожденной сердечной болезни.

М.С. Шойфет, «Сто великих врачей»

 

Exit mobile version